Автор легендарного марша, Василий Иванович Агапкин, родился 3 февраля 1884 года в деревне Шанчерово Рязанской губернии в обычной крестьянской семье. Ему не было ещё и года, когда семья переехала в Астрахань в поисках лучшей доли, но спустя короткое время погибла его мать, вследствие чего и без того бедной семье пришлось совсем худо. А ещё через семь лет от непосильного труда скоропостижно скончался и отец будущего композитора — Вася и его младшие сёстры остались на попечении мачехи. Однажды, когда девятилетний Вася собирал подаяния, он впервые увидел военный оркестр — мальчишескому восторгу не было предела! Военная форма, выправка, чеканный шаг, блеск медных духовых инструментов настолько поразили сироту, что он проследовал за шедшим подразделением до самых ворот военного городка 308-го резервного Царёва батальона. Увидев в составе оркестра таких же мальчишек, как и он сам, Вася уговорил мачеху показать его капельмейстеру — и спустя короткое время десятилетний воспитанник оркестра, обладавший абсолютным музыкальным слухом, корнетист Агапкин уже выступал наравне со всеми, став через четыре года лучшим солистом-корнетистом полка.
В 1899 году юноша, уверовав в собственные силы состоявшегося музыканта, уехал на Кавказ, поступив в Аварский резервный пехотный батальон, находившийся тогда в портовом городке Петровске (нынешняя Махачкала), где стал получать небольшое жалованье оркестрового трубача. В 1900 году Агапкин находился в Грозном, служа солистом оркестра 82-го пехотного Дагестанского полка. Уже в следующем, 1901 году, его пригласили в Армянский город Александрополь (он же позднее Ленинакан, он же впоследствии Гюмри), где он служил в оркестре 45-го драгунского Северского полка, получая более солидное жалованье в 30 рублей. А затем были ещё и 43-й, и 16-й драгунские полки…
В 1906 году Василия Агапкина призвали в армию, где он попал в дислоцировавшийся в Тифлисе Тверской драгунский полк. По окончании службы в декабре 1909 года, Василий Иванович мечтал попасть на учёбу в Москву, но ввиду незавидного материального положения был вынужден уехать в Тамбов для поступления в тамошнее музыкальное училище. Попутно, 12 января 1910 года он был зачислен штаб-трубачом в 7-й запасный кавалерийский полк. Осенью 1911 года мечта о получении музыкального образования сбылась: Агапкина приняли в класс медных духовых инструментов Тамбовского музыкального училища.
25 сентября (8 октября по нонешнему времяисчислению) 1912 года началась 1-я Балканская война, когда союз Болгарии, Греции, Сербии и Черногории восстал против Османской империи, вытеснив в итоге Турцию с Балканского полуострова. Естественно, судьба братьев-славян нашла свой отклик в пылких сердцах Российских граждан: газета «Тамбовский край» была нарасхват; родственники воинов 122-го Тамбовского пехотного (мушкетёрского) полка, сражавшихся в ходе Русско-Турецкой войны 1877—1878 годов, горячо сопереживали братским народам в их борьбе с турками; на Балканы отправлялись русские добровольцы. Естественно, прогрессивная музыкальная мысль также не могла остаться в стороне: под влиянием всех происходящих за рубежами России событий, Василий Агапкин задумал создать свой марш. Нет, пожалуй, ничего грустнее расставаний (в любых его проявлениях) в этой жизни — вот и Василий Иванович, наверное, представлял, как прощаются матери, жёны, дети со своими воинами, какая печальная, но торжественная вместе с тем атмосфера царит при этом…
Не будем забывать связанные с маршем легенды. Итак, легенда №1. В основу марша положена песня времён Русско-Японской войны со следующими словами:
«Ах, зачем нас забрили в солдаты,
Угоняют на Дальний Восток?
Неужели я в том виноватый,
Что я вырос на лишний вершок?
Оторвет мне иль ноги, иль руки,
На носилках меня унесут.
И за все эти страшные муки
Крест Георгия мне поднесут…
Овевает нас Божие Слово,
Мы на этой земле не одни
И за это, за веру Христову
Отдавали мы жизни свои»
Якобы песня эта была в силу антигосударственных слов запрещённой, вследствие чего солдаты распевали её подпольно. Этой версии придерживается исследователь истории песен Юрий Бирюков. Его поддерживает украинский военный писатель-историк Сергей Смолянников, изучавший вместе со своим коллегой Виктором Михайловым, в том числе, и историю этого марша. Однако ж, между собой авторы расходятся во времени появления музыкального произведения: Юрий Бирюков считает, что марш появился в конце 1912 года, в то время как Смолянников уверен в том, что год рождения марша — 1910 (2). По версии Смолянникова, Василий Агапкин услышал от своего коллеги капельмейстера Якова Богорада, который служил в Литовском 51-м пехотном полку, оборонявшего Путиловскую сопку во время Мукденского сражения во время Русско-Японской войны, вышеприведённую солдатскую песню с мелодией, отдалённо напоминающей сегодняшний марш. По мнению историка, именно к пятилетию трагических событий при Мукдене, ставших символом стойкости славянского воина, Василий Агапкин решил создать марш, который бы не только напоминал о былом, но и вселял веру в победу и возвращение домой. К марту 1910 года произведение было закончено и однажды даже было озвучено на одной из репетиций военного оркестра полка, в котором служил Богорад. Правда, Смолянников затрудняется назвать причины того, что марш следующие 2 года больше нигде и никогда не исполнялся, а это особенно странно, поскольку премьера состоялась в боевом полку, участвовавшего в событиях, приведших к написанию марша. И вдвойне странно, если учесть ту скорую и ошеломляющую популярность произведения после 1912 года.
Весьма печально, что документальных подтверждений музыкального прототипа, равно как и точной даты появления марша, увы, никем не приводится [пока]. Примечательно, что некоторые музыковеды первоначальной основой текста считают слова стихотворения «Прощание славянки со своим любезным уезжающим на войну», написанные поляком Политковским Патрикием Симоновичем, которые были напечатаны в журнале Сын Отечества, в 1817 г. ч. XL, №86, с.143-145. Стихи посвящены войне с Наполеоном. Впрочем, всерьёз рассматривать эту версию не приходится.
Вернёмся к фактам. Написанный Агапкиным марш изначально имел двухчастную структуру. Имея фортепианный клавир на руках, Василий Иванович действительно отправился в Симферополь к Якову Богораду, который к тому времени был не только известным капельмейстером и композитором, но и книгоиздателем. Исполнив своё произведение на трубе, Агапкин произвёл впечатление. Вместе с тем, Богорад заметил, что классическая маршевая форма — трёхчастная. Сделавший сотни оркестровок, опытный музыкант, несмотря на нарушение Агапкиным всех тогдашних канонов маршевой музыки, помог довести до логического завершения работу молодого композитора — замечу, бесплатно. Кроме того, Богорад издал в симферопольской типографии первые сто экземпляров нот марша. Вместе с Агапкиным они назвали марш "Прощание славянки", а на сохранившейся до сего дня обложке первого издания значится: «„Прощание славянки" — новейший марш к событиям на Балканах. Посвящается всем славянским женщинам. Сочинение Агапкина». Первое публичное исполнение марша состоялось осенью 1912 года в Тамбове на строевом смотре полка, в котором служил Василий Иванович. В считанные месяцы марш приобрёл невероятную популярность. Особенно к месту и ко времени марш "Прощание славянки" пришёлся на начало 1-й Мировой войны — он исполнялся не только русскими военными оркестрами, но также во Франции, странах Балканского союза и других. А летом 1915 года в Киеве вышла первая грампластинка с записью марша — начинание подхватили фирмы грамзаписи Москвы и Петербурга, а затем в других крупных российских провинциях. Тиражи пластинок расходились как горячие пирожки.
В том же 1915 году Василий Агапкин был удостоен звания военного капельмейстера, однако вступить в эту должность смог лишь после Февральской революции 1917 года. С приходом Советской власти в Тамбов в 1918 году Агапкин сомневался недолго — в июле он вступил в ряды Красной Армии, попав капельмейстером в Красный гусарский Варшавский полк, и уже осенью того же года отправился на Южный фронт, а позднее и на Юго-Западный. Заболев, в 1920 году Василий Иванович был вынужден возвратиться в Тамбов, где сразу попал в жернова антоновского мятежа, где лишь чудом и стараниями жены смог сохранить себе жизнь — спасло то, что именно он был композитором известного на всю страну марша, к которому по разные стороны баррикад уже были придуманы слова. Не меньшим чудом следует считать тот факт, что подавившие восстание особые войска ВЧК также не тронули музыканта. Более того, воспользовавшись, гхм, предложением (от которого, как известно, опасно для здоровья бывает отказываться), Агапкин в 1922 году возглавил оркестр 117-го особого полка ОГПУ, который, кстати, в 1924 году принимал участие в похоронах В. И. Ленина. В 1928 году Агапкин организовал духовой оркестр из беспризорников, многие из которых стали впоследствии профессиональными музыкантами. В 1938 году его пригласили участвовать в работе по усовершенствованию боя часов на Спасской башне Кремля — Василий Иванович с честью выдержал и это испытание. А в 1930 году он занял должность капельмейстера оркестра Центральной школы ОГПУ (она же с 1934 года Центральная школа НКВД СССР, она же с 1939 года Высшая школа НКВД СССР). Обладая не только музыкальными, но и организаторскими талантами, он в короткий срок собрал сильный коллектив профессионалов: выступления оркестра на различных мероприятиях всегда тепло воспринимались благодарными слушателями. Одно из выступлений было запланировано на 22 июня 1941 года…
К началу войны 57-й летний композитор и дирижёр зарекомендовал себя как отменный руководитель и профессиональный музыкант — вполне ожидаемо, что именно Агапкину поручили руководить сводным оркестром на параде 7 ноября 1941 года. Подготовка к параду проводилась в режиме повышенной секретности. Буквально за 2 дня Василию Ивановичу удалось сделать невозможное: отобрать те оркестры, которые должны были выступать, провести репетиции и создать в итоге цельный коллектив. При этом никто из музыкантов не догадывался о цели проводимой работы.
Сам парад, о котором энтузиасты на этом сайте по крупицам собрали внушительный материал, из соображений всё той же секретности и безопасности начался не в 10 часов утра, а на 2 часа раньше. Именно это сыграло злую шутку с записью кинохроники: во-первых, хроникёры не успели к началу речи Сталина — её записывали позднее в студии, а потом вставили в готовый фильм; во-вторых, запись получилась «немой», поскольку из-за рассинхронизации аппаратуры записать звук вместе с визуальным рядом не представилось возможным — фильм также озвучивали постфактум.
Во время парада появилась легенда №2. После торжественного марша, Василий Иванович должен был отвести оркестр к ГУМу, но случилось непредвиденное:
"Пора мне сходить с подставки. Хотел было сделать первый шаг, а ноги не идут. Сапоги примерзли к помосту. Я попытался шагнуть более решительно, но подставка затряслась и пошатнулась. Что делать?.. Задержу кавалерию, получится заминка, а я не могу даже слова выговорить: так как и губы замерзли, не шевелятся. Жестом никого не подзовешь. Любой мой взмах на виду оркестра может быть истолкован как дирижерский приказ. Спасибо капельмейстеру Стейскалу. Он догадался и быстро подбежал к подставке. Я нагнулся, рукой оперся на его плечо и отодрал ноги. Все еще держась за плечо Стейскала, медленно спустился по ступенькам вниз. Движением руки я подал знак, чтобы оркестр отвели к ГУМу… ".
Следующая связанная с парадом легенда-вопрос №3 формулируется следующим образом: звучал ли на параде 7 ноября 1941 года марш "Прощание славянки"? В отсутствии документальных подтверждений мне затруднительно сделать правильный выбор. Но больше я склоняюсь к тому, что всё-таки звучал.
«За» мой выбор выступают следующие свидетели.
1. В своей книге «Войны несчитанные вёрсты», представленной на сайте «Военная литература», Константин Фёдорович Телегин пишет (4):
«В репродукторе послышались приглушенные расстоянием слова команды, несколько искаженный высокий, взволнованный голос командующего парадом, громыхнули аккорды марша „Прощание славянки", исполненного, как в бесконечно далекое мирное время, сводным оркестром Московского гарнизона. Когда же послышались шаги проходивших мимо трибуны Мавзолея колонн защитников Родины, признаюсь, что в эти минуты почувствовал, как волнение невольно сдавило горло».
2. В книге-исследовании «Подземелья Лубянки» Александр Хинштейн также приводит подтверждение этому факту в литературной форме (5):
«- Это еще что такое? — зашумел маршал Буденный. Вместе с комендантом города он решил лично проинспектировать, как идет подготовка к параду. — Оружие оставить. Ваше оружие — музыкальные инструменты…
И пока музыканты строились, маршал отвел Агапкина в сторону.
— Что намерены играть?
Василий Иванович протянул ему репертуар: 10 заранее подобранных маршей. Бывший конник внимательно прочитал, шевеля губами, точно проговаривая названия про себя. Наконец сказал:
– Оставьте вот эти… Остальные не надо… Выбор Буденного пал на четыре марша. Была среди них и „Славянка".
<…>
И вот уже летит над Красной площадью „Славянка". Мог ли в далеком 1912 году представить он, что творению его уготована такая долгая жизнь».
3. В своих воспоминаниях о Василие Агапкине главный военный дирижёр Советской Армии Народный артист РСФСР генерал-майор Николай Михайлович Назаров в частности говорил (см. аудио-файл в Главе 3):
«Этот марш прозвучал в 1941 году на историческом параде на Красной площади. Василий Иванович в этом параде дирижировал сводным оркестром. С этим маршем бойцы прямо с парада шли на передовую бить врага. И отсюда он зазвучал почти во всех армейских оркестрах — это второе рождение замечательного марша».
4. В книге «Прощание славянки» (Москва, «Советский композитор», 1987), написанной по воспоминаниям дочери Василия Ивановича, Владимир Соколов приводит цитату:
«…Одна мысль занимала его целиком. Надо донести звуки музыки до глубины солдатской души, чтобы поддержать силу бойцов, приблизить час справедливого возмездия. Сводный оркестр играл „Прощание славянки". Патриотическая мелодия марша была созвучна мыслям и чувствам воинов, и каждый уносил с Красной площади в памяти её высокий душевный строй, вдохновляющий порыв… Ровными рядами шли солдаты».
5. В своём письме министру культуры РФ А. А. Авдееву, приведённого в проекте «Марш тысячелетия», сама Аза Васильевна Агапкина пишет:
«Уважаемый Александр Алексеевич!
К Вам обращается Свердлова (Агапкина) Аза Васильевна, дочь Агапкина Василия Ивановича. Мой папа, Агапкин Василий Иванович, является автором марша „Прощание славянки". Этот марш стал достоянием нации, потому что нет в России человека, который бы не знал „Прощания славянки". <…> Марш „Прощание славянки" звучал на параде 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве, а папа был главным военным дирижером сводного духового оркестра».
6. Помощник главнокомандующего Внутренними войсками по работе со СМИ, полковник Василий Панченков в газете «Независимое военное обозрение» рассказывает (6):
«Героический парад начался в 8 часов. Сводный оркестр под управлением Василия Агапкина исполнил марши „Парад" и „Ленинский призыв" С. А. Чернецкого, старинные русские марши „Герой" и „Кавалерийская рысь", марш „Прощание славянки". Этот марш звучал так свежо и остро, будто был написан специально для того, чтобы передать полкам, одетым в боевую походную форму, напутствие русских женщин».
«Против» высказываются следующие исследователи.
1. Композитор и музыковед Юрий Евгеньевич Бирюков:
«Марш этот звучал потом и в „Белорусском вокзале", и в „Великой Отечественной", и во многих других фильмах, спектаклях и телевизионных передачах. Его фонограмму задним числом „подложили" и под документальные съемки того самого парада 1941 года на Красной площади, во время которого марш не звучал».
Примечание: скорее, всё было наоборот: в созданном фильме-хронике (который, кстати, получил в своё время «Оскар») марш не звучит (может, я смотрел урезанный вариант) в отличие от действительности — фильм доступен на YouTube.
2. Сайт «9maya.ru» в статье о марше указывает:
«Агапкин дирижировал сводным военным оркестром Московского гарнизона, провожая участников парада с Красной площади прямо в бой. На том памятном ноябрьском параде „Прощание славянки" оркестр не исполнял, поскольку марш был запрещен. Но звучал он во время Парада Победы 1945 году».
3. Сайт «Pagan.ru» категоричен:
«В то же время, официально марш исполнялся редко, хотя был популярен среди бойцов. В то же время, он НЕ исполнялся на военном параде 7 ноября 1941 года в Москве, на Красной площади, которым дирижировал Агапкин, сохранился точный список всех исполнявшихся тогда на Красной площади произведений».
Примечание: некоторые исследователи, соглашаясь с мнением о том, что марш на параде не звучал, ссылаются на этот пресловутый «точный список» произведений. Между тем, мне так и не удалось найти фотографию этого самого документа, равно как и сами исследователи его нигде не приводят ни в каком виде.
Большинство же заняло выжидательную позицию, оставив этот вопрос открытым. Кому больше верить — решать вам. К глубокому сожалению, среди моих знакомых ветеранов нет участников того знаменитого парада — спросить, увы, не у кого.
Непонятно, отчего возникла легенда №4 о том, что марш "Прощание славянки" был запрещён к исполнению. Даже уважаемый мною Юрий Бирюков также часто подчёркивал тот факт, что якобы существовал неофициальный запрет марша в период Гражданской и Великой Отечественной войн, а «реабилитация» наступила лишь после выхода в 1957 году фильма Михаила Константиновича Калатозова «Летят журавли». На самом деле можно с уверенностью утверждать, что всё это мало соответствует действительности.
Во-первых, не будем забывать, что именно Агапкин дирижировал оркестром на параде 7 ноября 1941 года — вряд ли композитору «опального» марша доверили бы столь ответственное дело.
Во-вторых, многие авторы, участники войны, в своих мемуарах подчёркивают, что именно под звуки "Прощания славянки" отправлялись их поезда и проводилась строевая подготовка. Дабы не быть голословным (в отличие от многих копипастеров), приведу лишь некоторые отрывки из произведений, доступных на сайте «Военная литература».
Соболев Семен Никитович «Исповедь»:
«Говорил он недолго. Пожелал счастливого пути и возвращения домой с победой. Перекликаясь по плацу, пронеслись команды: „На пра-во! Шагом марш!". Оркестр грянул марш „Прощание Славянки", колонны дрогнули и по заснеженной дороге потянулись в сторону станции.
Этот марш, посылающий в бой, призывно зовущий, воскрешающий и оплакивающий... Все мы были еще вместе, все еще живы, но и уже, как будто прощались друг с другом».
Филиппов Виктор Васильевич «Воздухоплаватели»:
« ...Стучат и стучат вагонные колеса, взметают позади состава вихри на насыпи, а под синим небом и под ясными звездами на полуразрушенных и обгорелых станциях ждут нас, фронтовиков. И оживает при отходе эшелона в истомленных войной солдатских сердцах марш „Прощание славянки". Кажется, будто именно эта жизнеутверждающая маршевая музыка заполонила все просторы России».
Новохацкий Иван Митрофанович «Воспоминания командира батареи»:
«Вскоре нас отправили на фронт. В первой половине января вечером мы погрузились в эшелон, состоявший из товарных вагонов (их в народе называли телятниками), и под звуки марша „Прощание славянки" наш эшелон тронулся в путь. Немногочисленные провожающие вытирали слезы, не зная еще, что многие, очень многие не вернутся к родным местам».
Киселёв Валерий Павлович «Заплачено кровью. Книга 1»:
«На мосту через Оку, когда впереди вдруг грянул обжигающий сердце марш „Прощание славянки", Вольхину нестерпимо захотелось оглянуться на город».
Бектасов Кабдул Утепович «Записки радиста»:
«Началась летняя лагерная служба с сигналами трубача: подъем, на завтрак, обед, ужин, отбой. Утром, после завтрака — развод подразделений на занятия под музыку военного духового оркестра, под марш „Прощание славянки"
<…>
Каждый день утром мы выстраивались на плацу во внутреннем дворе казарм для развода по занятиям под марш „Прощание славянки". Война кончилась, теперь мы тосковали по родной стране, по мирной жизни и очень хотелось домой. Этот ежедневный утренний марш, провожавший нас, еще больше возбуждал эти наши чувства. Тогда мы по-своему назвали его „Тоска по Родине" или „Марш Сегед"».
Думаю, что даже этого будет достаточно, чтобы сделать правильные выводы.
В-третьих, в 1944 году Апрелевским заводом была выпущена пластинка АП12334/12335 с записью марша "Прощание славянки", а в 1954 году вышла американская пластинка студии «Colosseum» «Марши и кавалерийская музыка в исполнении московских оркестров» — то есть, слава и повсеместное исполнение марша преодолели и океанские просторы.
В-четвёртых, нотные записи марша как минимум были приведены в «Сборнике популярных маршей для самодеятельного оркестра» (Москва, Музгиз, 1953) и переложениях для баяна в сборниках старинных популярных маршей за 1955 и 1959 годы (Москва, Музгиз, 1955, 1959).
Возможно, истоки возникновения легенды о запрете лежат в критике военного дирижёра генерал-майора Семёна Александровича Чернецкого, которой он подверг "Прощание славянки" за «примитивизм, скупую гармонию как типичного дореволюционного марша» в сборнике дирекционов «Служебно-строевой репертуар для оркестров РККА». Но сам сборник с включённым таки в него маршем был выпущен в 1945 году. Либо кто-то просто подумал, что раз музыка марша была использована в песнях белогвардейцев, значит, оную однозначно должны были запретить в Красной Армии — очевидно, нашлось немало приверженцев этой несостоятельной идеи.
В 90-е годы прошлого столетия некоторые наши сограждане хотели иметь гимн России на мотив "Прощания славянки". В частности, Иосиф Бродский, находясь вдали от Родины, просил Мстислава Ростроповича убедить в этом президента России. К сожалению, этому поистине народному и любимому маршу не суждено было стать главной песней страны. Тем не менее, законом Тамбовской области № 199-З от 27 февраля 2004 года была утверждена музыкальная редакция гимна этого федерального образования — произведение Василия Ивановича Агапкина марш "Прощание славянки".
Записи марша издавались большими тиражами, он звучал в десятках фильмов и спектаклей, он включен в репертуар практически всех военных оркестров — мне также довелось играть его в составе оркестра нашей воинской части. И пока есть наша непобедимая армия, живы её традиции и героическая память, не искоренён наш русский дух, марш "Прощание славянки" всегда будет гордо звучать, никогда не оставляя слушателя равнодушным.
В добровольческой армии генерала Алексеева на музыку Агапкина была придумана песня Добровольцев Студенческого батальона, о чём писал Виктор Александрович Ларионов — артиллерист-марковец, офицер 1918 года, впоследствии член Р.О.В.С. (7):
Вспоили вы нас и вскормили,
Отчизны родные поля,
И мы беззаветно любили
Тебя, Святой Руси земля.
Мы дети отчизны великой,
Мы помним заветы отцов,
Погибших за край свой родимый
Геройскою смертью бойцов.
Пусть каждый и верит, и знает,
Блеснут из-за тучи лучи,
И радостный день засияет,
И в ножны мы сложим мечи.
Припев после каждого куплета:
Теперь же грозный час борьбы настал,
Коварный враг на нас напал,
И каждому, кто Руси сын,
На бой с врагом лишь путь один.
Приюты наук опустели,
Все студенты готовы в поход.
Так за Отчизну, к великой цели
Пусть каждый с верою идёт.
В 1937 году школьный учитель музыки Роман Шлезак (Roman Ślęzak) из Польши, который во время фашистской оккупации был участником тайной организации учителей, занимавшейся подпольным преподаванием, написал песню «Rozszumiały się brzozy placzące» («Расшумелись плачущие берёзы») Около 1943 года неизвестный автор изменил текст песни, в результате чего берёзы трансформировались в ивы, и в итоге получилась песня «Rozszumiały się wierzby placzące» («Расшумелись плакучие ивы») Марш оказался наднациональным — существует и вариант песни «אָנוּ פֹּה חוֹמַת מָגֵן» («We are a defensive shield») на иврите за авторством Хаима Хефера (Haim Hefer) Довольно красивые слова, написанные Владимиром Яковлевичем Лазаревым в 1984 году к столетию со дня рождения Василия Ивановича Агапкина (10):
Наступает минута прощания,
Ты глядишь мне тревожно в глаза —
И ловлю я родное дыхание,
А вдали уже дышит гроза.
Дрогнул воздух туманный и синий,
И тревога коснулась висков.
И зовет нас на подвиг Россия.
Веет ветром от шага полков.
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости-прощай, прости-прощай…
Летят, летят года,
Уходят во мглу поезда.
А в них — солдаты,
И в небе темном
Горит солдатская звезда.
Прощай, отчий край,
Ты нас — вспоминай.
Прощай, милый взгляд…
Не все из нас придут назад.
Лес да степь, да в степи полустанки,
Повороты родимой земли,
И, как птица, «Прощанье славянки»
Все летит и рыдает вдали.
Нет, не будет душа безучастна —
Справедливости светят огни…
За любовь, за славянское братство
Отдавали мы жизни свои.
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости-прощай, прости-прощай!
Летят, летят года,
А песня — ты с нами всегда.
Тебя мы помним,
И в небе темном
Горит солдатская звезда.
И не менее знаменита версия 90-х годов прошлого столетия Андрея Мингалёва (11):
Много песен мы в сердце сложили,
Воспевая родные края,
Беззаветно тебя мы любили
Святорусская наша земля.
Высоко ты главу поднимала,
Словно солнце, твой лик воссиял.
Но ты жертвою подлости стала
Тех, кто предал тебя и продал.
И снова в поход
Труба нас зовет.
Мы все встанем в строй,
И все пойдем в священный бой!
Встань за Веру,
Русская Земля!
Ждут победы России святые,
Отзовись, православная рать!
Где Илья твой, и где твой Добрыня?
Сыновей кличет Родина-мать!
Под хоругвии встанем мы все,
Крестным ходом с молитвой пойдем.
За российское правое дело
Кровь мы русскую честно прольем.
И снова в поход,
Труба нас зовет.
Мы все встанем в строй,
И все пойдем в священный бой!
Встань за Веру,
Русская Земля!
Все мы дети великой державы,
Все мы помним заветы отцов.
Ради Родины чести и славы
Не жалей ни себя, ни врагов!
Встань, Россия, из рабского плена,
Дух победы зовет, в бой пора!
Подними боевые знамена
Ради Веры, Любви и Добра.
И снова в поход,
Труба нас зовет.
Мы все встанем в строй,
И все пойдем в священный бой!
Встань за Веру,
Русская Земля!
Конечно же, нельзя не упомянуть прекрасную версию Аркадия Яковлевича Федотова, написанную в 1965 году. Кстати, как признавался автор, впервые он услышал марш по радио как раз 7 ноября 1941 года:
Этот марш не смолкал на перронах,
Когда враг заслонял горизонт.
С ним отцов наших в дымных вагонах
Поезда увозили на фронт.
Припев:
И если в поход
Страна позовёт,
За край наш родной
Мы все пойдём в священный бой!
Он в семнадцатом брал с нами Зимний,
В сорок пятом шагал на Берлин.
Поднималась с ним в бой вся Россия
По дорогам нелёгких годин.
Припев:
Шумят в полях хлеба,
Шагает Отчизна моя
К высотам счастья,
Сквозь все ненастья
Дорогой мира и труда. Ну и ещё один достойный русский вариант Александра Галича приведу до кучи (12):
Снова даль предо мной неоглядная,
Ширь степная и неба лазурь.
Не грусти ж ты, моя ненаглядная,
И бровей своих темных не хмурь!
Вперед, за взводом взвод,
Труба боевая зовет!
Пришел из Ставки
Приказ к отправке —
И, значит, нам пора в поход!
В утро дымное, в сумерки ранние,
Под смешки и под пушечный бах
Уходили мы в бой и в изгнание
С этим маршем на пыльных губах.
Вперед, за взводом взвод,
Труба боевая зовет!
Пришел из Ставки
Приказ к отправке —
И, значит, нам пора в поход!
Не грустите ж о нас, наши милые,
Там, далеко, в родимом краю!
Мы все те же — домашние, мирные,
Хоть шагаем в солдатском строю.
Вперед, за взводом взвод,
Труба боевая зовет!
Пришел из Ставки
Приказ к отправке —
И, значит, нам пора в поход!
Будут зори сменяться закатами,
Будет солнце катиться в зенит
— Умирать нам, солдатам, солдатами,
Воскресать нам — одетым в гранит.
Вперед, за взводом взвод,
Труба боевая зовет!
Пришел из Ставки
Приказ к отправке
И, значит, нам пора в поход!
В Интернете создан проект «Марш тысячелетия», посвящённый столетию великого марша "Прощание славянки" — надеюсь, он вскоре откроет все тайны истории и развеет несостоятельные мифы и легенды.
Источник: http://www.historyonesong.com |